Гуси спасли Рим, а корону Британской империи сохранят вороны.
Каркаров вылупился в 1637 году в семье благородных воронов, живущих в
Вестминстерском аббатстве. Родился он весной. У птиц иначе не бывает.

И уже в юные годы явил он миру свой необычный нрав и незаурядный характер.
Вообще, у вестминстерских воронов не диво, что они умеют разговаривать. Да,
только магглам, скажем, невдомек, что говорят вороны, понимая смысл
сказанного. И вовсе не передают набор случайно запомненных звуков. Но
Каркаров (кстати, как вы догадываетесь подлинное имя нашего героя было в те
дни совсем другим) даже в этом превзошел своих потрясающих соплеменников.
Уже в возрасте 10 лет, будучи еще молодым, но вполне взрослым, Каркаров
неплохо читал, научился лапкой вычерчивать на песке буквы латинского
алфавита, и еще он умел писать стихи. Больше всего на свете он любил
творчество великих соотечественников: Шекспира, Спенсера, сэра Уолтера
Рэйли+ А еще обладал Каркаров даром несвойственным не только многим людям,
но и воронам он обладал даром предвидения. Правда, с предсказаниями
выступал он крайне редко. И всякий раз это оборачивалось роковым образом.

В 1787 году было им сделано предсказание, что родится в Британии великий
поэт, который изменит мир своими стихами. Никто в общине вестминстерских
воронов не поверил Каркарову. Ему припомнили, что и пятьдесят лет назад он
пророчил рождение еще одного великого поэта и художника, но что-то дальше
слов дело не пошло.

- Вот именно! - отбивался от обвинений наш герой. Мистеру Блейку просто
не давали пробиться, его книг не печатали, над ним смеются, а сейчас он
живет в величайшей бедности и творит, может быть, величайшую из своих книг.

И в двести пятьдесят лет Каркаров так и не научился сдержанности и
чопорности столь свойственной племени пернатых хранителей Альбиона.
Огорченный недоверием соплеменников, он впал в депрессию и тоску. И вскоре
через 10 лет улетел. Некоторые молодые птицы рассказывали, что его
видели летящим в сторону Уэльса, а затем и дальше. На Запад.

Никто не знал, как пожилой птице удалось пересечь Атлантику. Но не даром
Каркаров был той самой редкой птицей, в совершенстве постигшей не только
алхимию, астрономию, астрологию, поэтику, риторику и криптозоологию в
библиотеке аббатства. Из Уэльса он полетел в Лиссабон. Разумеется, над
водами Бискайского залива он не смог продержаться все это время и часть
пути он проделал на мачте небольшого угольщика двухмачтового суденышка,
курсировавшего между Португалией и Британией, несмотря на то, что вовсю шли
наполеоновские войны. Затем Каркаров в порту пересел на французский фрегат
Либертас . А подружившись с капитаном веселым гасконцем Рено Сюртэ,
дальним родственником и другом Мюрата, учеником самого Вильнева, уговорил
того отвезти Каркарова в Америку, куда фрегат как раз и направлялся.
Матросы одно время думали, что капитан сошел с ума, слыша, как по ночам тот
беседует с кем-то в своей каюте о Парацельсе и Савонароле, Фламеле и
Спинозе.

В 1809 году Каркаров был в Филадельфии. В сердце Каркарова пробилось еще
одно предчувствие именно в этой стране, в этом году и чуть ли не в этом
городе, должен родиться великий поэт, который увековечит Каркарова в своих
стихах. Но наш пернатый герой не придал предчувствию на этот раз никакого
внимания, полагая, что навеяли его бессонные бдения с капитаном и разговоры
о Поэтике Аристотеля.

В Филадельфии, сердечно простившись с добрым капитаном, благородная птица
стала искать себе достойное пристанище и вскоре поселилась в городской
ратуше, у архивариуса, старого ирландца Кеннета Кирпатрика, готовившего
потрясающее рагу из кроликов и любимую Каркаровым жареную форель. Казалось
на долгие годы Каркаров обрел доброго друга и уютный дом. Мистер Кеннет был
милым стариком, очень начитанным, вдовцом и вдобавок он не брал в рот ни
капли. Но он был стар, а Каркаров должно быть, будучи почти бессмертным,
прочих равнял по себе. В 1820 году старик Кеннет умер в возрасте 76 лет и
Каркаров остался вновь одинок. Но он остался еще и бездомным. В квартирке
старого Кеннета устроили продолжение архива , а
Пожилой ворон никого не интересовал+

Наступила пора скитаний. Это продолжалось несколько лет и вот в городе с
названием (+.) застала Каркарова ноябрьская буря. Он устроился в ветвях
старого вяза. Казалось, правда, что порывами немилосердного ветра дерево
вырвет с корнем, а Каркаров вывалится из его кроны+ Дерево стояло в
небольшом сквере близ небольшого каменного дома. В эту бурную ночь лишь
одно окно горело рыжим светом в этом доме... Сквозь щель в шторах и мокрое
стекло Каркаров видел, как бледный темноволосый человек сидит устало в
кабинете, заваленном книгами, пишет что-то изящным гусиным пером в пухлой
тетради, время от времени прикладываясь к бутылке с коньяком. Да он
поэт! , смекнул Каркаров. И то верно какой еще автор праздной беллетристики
станет попивать коньяк в процессе творчества только поэт. Неожиданным
порывом ветра окно распахнулось, на счастье Каркарова оно оказалось совсем
не заперто. Каркаров не теряя ни минуту влетел внутрь и уселся на бюст
Афины Паллады. Через четверть часа он уже сладко дремал обогретый и
накормленный. А новый хозяин, мистер Эдгар что-то без устали строчил
гусиным пером.

Наутро Каркаров, скакнув на стол новому хозяину прочел+

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,
Над старинными томами я склонялся в полусне,
Грезам странным отдавался, вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался постучался в дверь ко мне.
Это верно , прошептал я, гость в полночной тишине,
Гость стучится в дверь ко мне .

Конечно, Караров понял, что герой этого стихотворения вовсе не он. Они
вообще не разговаривали тем вечером. Просто добрый поэт спас несчастную
птицу, а Каркаров понял, что нашел последнего героя своих пророчеств.

Так бы то и было, но и это счастье не продлилось долго. И без того
измученный одиночеством и смертью возлюбленной поэт Эдгар Аллан По имел
привычку выпивать, что пагубнейшим образом отразилось на его здоровье. Под
конец своей жизни он узнал, что Каркаров умеет разговаривать и не только.
Сначала поэт подумал, что он сходит с ума, но ворону удалось его
разубедить. Они стали большими друзьями и даже подумывали писать вместе о
приключениях Огюста Дюпена да не успели.

Через неделю после смерти поэта за Каркаровым пришли. Высокая стройная и
томная женщина в черном навестила убежище безвременно ушедшего поэта. С
позволения душеприказчиков она взяла несколько писем, отправленных мистеру
По. Внезапно взгляд ее зеленых, немного птичьих глаз упал на нахохлившегося
Каркарова.

- Отчего так страдает эта птица? Неужели она скучает по своему хозяину?

- Так точно, мэм! оскалив зубы, сказал темнокожий помощник какого-то
бюрократа. Иной раз кажется, что ворон плачет. Ой, он так страдает!

- Страдания моя специальность. Я заберу птицу себе. Если уж нам не
удалось спасти поэта, то пусть спасется хотя бы его ворон.

Уже в кэбе новая хозяйка сказала.

- Не пугайтесь, мистер Ворон. Вам у нас будет хорошо. Еще ни одно волшебное
существо не пожаловалось на то, что ему плохо в поместье Аддамсов.